Как мы с папой...[сборник рассказов] - Тимур Ибатулин

И тогда малыш засмеялся:

— Спасибо травинка! Ты… замечательная!!!

Он смеялся и внутренним взором видел весь мир, а когда посмотрел под ноги, то увидел, что травинки рядом нет. И пригорка с тропинкой нет. И под ногами… туман, а далеко внизу такая родная и добрая земля. И тогда он понял, что настоящая радость всегда окрыляет человека, и способна на своих сияющих крыльях перенести через многое. А Горы и Моря сменили Звезды, и он увидел своих… и, поспешил на встречу. Он знал, что самое радостное это поделиться самым сокровенным и радостным с друзьями.

— Гришка летит! Гришка летит!!! — радовались малыши и спешили на встречу. Совсем скоро вокруг Гришки закрутилась веселая сутолока.

Гришка оглядел всех, звонко рассмеялся, и всю силу мыслей, эмоций, вложил в связь с травинкой и ребятами. Все вдруг застыли и ошеломленно прислушались к себе, заглянули Гришкины глаза:

— Это ты?!

— Нет, — сказал Гришка и тихо улыбнулся, — это… Мир Божий!

Москва

21 мая 2010

(Людям из Тюмени, к которым сегодня могу прилететь лишь душой. Также Всем близким — кому сказанное выше близко по чувствам…)

Чем девочки могут порадовать своих мальчиков!

Когда с утра первыми двумя уроками идет труд у нашего учителя всегда плохое настроение — может и табуреткой запустить. Один раз такое уже было. На прошлой неделе. Ой… нет, вру! Это была не табуретка, её только грозились запустить, а в полет отправилась самодельная жестяная пепельница. Это мы её прозвали «пепельницей». Мы делали на уроке коробки для карандашей, а у многих получились «пепельницы» — с размерами напутали. Да… не подумайте, что наш учитель труда плохой. Он очень веселый и добродушный. И вообще это был фокус, потому что шума падения жестянки никто не слышал, хотя все видели как она летела. Зато от макушки нашего двоечника отскочил и упал картонный кубик. Этот кубик всегда лежал на учительском столе без движения, трудовик им бумаги прижимал. И тут… ну, у нас просто шок был, вот это фокус!!! Все сразу внимательные такие стали.

Нам дали задание сделать «…по табуретке на брата». Чертеж был не сложным, дело двигалось весело, но через некоторое время из коридора так вкусно запахло, что мы чуть не захлебнулись собственной слюной. И тут нам девчонки картошку жаренную на сковороде принесли. Вы уже, наверное, поняли, что мы голодные были как черти, а тут такая сказка (из соседней мастерской домоводства).

Накинулись на еду. Вилку друг у друга выдираем. «…Но что–то не то!» — почувствовал каждый из нас, через три закинутых в рот картошины. Мы переглянулись, стали есть медленней. Раздумчиво. Как гурманы.

— Пересолено!

— Да… нет. Пожалуй, соли в норме.

— В место перца что–то насыпали? Точно, подшутить девчонки решили! — рассмеялся балагур Сашка Жуковский

— Угу, сейчас урок закончится, а на следующем будут в джазе только девушки (в смысле в классе только девочки)! — добавил серьезно Сергей. Он умел говорить страшные вещи совершенно невозмутимо.

— А мы тогда где будем?!!!

Все глаза поднялись на Сергея. Он неожиданно повеселел:

— В туалете. Точнее по туалетам! Нас пятнадцать человек — все этажи займем и в учительский запросимся!

— …

— Ты кушай, кушай. Я пошутил. Кажется, я догадался — жирно очень и вкус масла чувствуется.

— Оп, смотрите, масло показалось! — обрадовался неожиданному Сашка.

— Что ты чепуху несешь, еще и с половины сковородки не съели — какое масло?!!!

— И, вправду масло… половину посудины налили!!!

— Это чтоб сытнее было, молодцы девчонки! Ха–ха–ха!!!! Жениться будем — масло заранее надо закупать — куболитрами!

— А, жратинки–то хочется… а, по барабану все!!!

И вилка замелькала с удвоеной скоростью!

Наелись. Наверное, по этому, все табуретки в этот день у нас вышли кривые — как у Петрова и Васечкина. Но мы поняли в этот день главное — мы не безразличны нашему замечательному, слабому и неповторимому. женскому полу!!! А масло мы слили, чтобы не расстраивать девчат. И ни одна «собака» не вякнула девочкам, что картошка имела странный вкус!

4.04.2010 г.

Москва

Ибатулин Тимур Фаритович

Ори хоть на всю Ивановскую!!!

Вовка шел из сада (отводил Дениску). Над головой летела ворона, она неожиданно каркнула и… что–то отделившись от нее, стало быстро падать. Не успев понять что происходит, Вовка, «на автомате» проследил за падающим предметом. Прозвучал шлепок о землю и Вовка увидел внушительную кучу желтого цвета, какую могла бы, пожалуй, сделать только собака. Вовка озадаченно почесал затылок поглядывая то на небо, то на землю — «…а если бы на голову?». И вдруг рассмеялся — «придет же такое в голову — птичий–то помет мелкий, упал в траву его и не видно, а я чудак–человек…».

День потихоньку набирал света и краски. И настроение стало хорошее, а еще он вспомнил, как вчера Дениска читал ему по слогам, старательно и нескладно, но ведь ЧИТАЛ!!! А Дома в компьютере лежало непрочитанное письмо друга… и, Вовка ускорил шаг.

Письмо оказалось с маленьким рассказом, Вовке стало, как–то очень тепло, когда он его прочитал. Стиль был немного не складным и начало в виде обычного письма плавно переходящего в рассказ. Да и на письмо–то в общем похоже мало…

— «Неважно!» — решил он, — «главное содержание и… скорей бы он, что ли приехал».

Вовка сел по удобней и начал перечитывать, неторопясь и смакуя.

«…Сегодня: С Даней рванули в парк рядом с церковью, хотели в снежки покидаться вдвоем, решили снеговика слепить, обернулись церковь. Данька говорит мне:

— Пап, а что она одинокая такая.

— Кто?

— Церковь!

— И что?!.

— Ну, что такой ты непонятливый, давай церковь лепить!

Сказано — сделано. Начали мы с колобка, как водится, но что–то не так, колобок странный выходит — квадратный какой–то. Чес–слово не вру… так кубом вперевалочку и докатался, почти правильным. На куб четырехскатную крышу, на нее еще куб, опять крыша, шестигранный шатер, купол, сзади шестигранный придел (знать бы как он называется).

Работаем, я на церковь украдкой поглядываю. Думаю сечас батюшка выйдет и… будет мне на орехи — «что же вы ироды из снега удумали лепить…»

Глаза боятся, а руки, ну руки сами по себе.

Спереди крыльцо со звонницей, шатром и маковкой приделали. Устали. Когда отошли, посмотрели с Данькой, не поверилось что что это мы сделали.

— Сломают! — грустно посмотрел на меня Данька.

— Ну, мы же для себя делали! У нас же получилось, и мы запомним ее такой… красивой, — это была жалкая пытка ободрить.

По случайности снежное строение оказалась хорошо видно из територии церкви, и с основной дороги. Даже люди шедшие по парку оглядывались на нашу поделку.

Забрасывая друг друга снего мы весело добежали до машины, а дома Данька нарисовал нашу церковь по памяти.

Через день, возвращаясь с работы вечером (иногда на работу вызывают совершенно неожиданно), проезжал мимо парка. На фоне черного леса, рядом деревянным храмом, светился белый, стройный силуэт…

— Надо же, цела… — вполголоса сказал я и улыбнулся…

В голове одна к другой лепились строчки — легко, как снежный ком:

Не все так просто — как казалось…Не все, что ЕСТЬ — завершено.Не ВСЕ, но многое сказалось.Не все, как есть, обречено…Так небо нам дарило вечер,Будило солнце по утрам.И вновь мы зажигали свечи…Чтоб дом наш превращался в храм.Мы шли в поход, дорогой верной,Проложенной до нас.В пути погодой застигало скверной,Мы улыбались в трудный час…И солнце нам светило ярко,Чем крепче ветер, тем спокойнее потом.Пусть в прошлом это все уже… не жалко!Опять в Дорогу и рюкзак наш за плечом… "

Москва — 2010 г.

Огурчик

У меня сегодня было много дел, беготни и обычного для семьи беспокойства. На дворе поздний вечер. Я вдруг поняла, что очень устала. Сын уже спит, а муж… он еще не пришел с работы. Со сковороды вкусно тянет свежим запахом котлет. На плите горячий суп и я только что слила в дуршлаг вермишель. Я оглянулась вокруг «да…, — поняла я, — вроде все сделано и больше не надо собирать волю в кулак, чтобы преодолеть усталость и сделать еще что–то». Как же режет глаза этот надоевший электрический свет. Ничего скоро будет время отпусков и отдых. Я наливаю себе «ленивого» растворимого кофе. Кружка приятно греет ладони. Сухой щелчок — без вентиляторов и света стало темно и тихо. Я сажусь на угол стола и задумчиво смотрю в темное окно; в бархате наступающей ночи спокойно горят огоньки в далеких и не очень домах. В каждом своя жизнь и судьба, радости и проблемы…